Что означает политика «Саудовская Аравия прежде всего» для мировой энергетики?
Послание из «Давоса в пустыне» имеет большие последствия для энергетики, внешней политики и мировой экономики.
С принца Абдулазиза бен Салмана хватит. Министр энергетики Саудовской Аравии, объект язвительной критики в Вашингтоне с тех пор, как он привел картель ОПЕК + к сокращению добычи нефти в этом месяце, сказал, что постоянно слышит:
«Вы с нами или против нас?» Но королевство не выбирает чью-либо сторону, сказал он в интервью Wall Street Journal на этой неделе в Эр-Рияде. «Есть ли место для слов „Мы за Саудовскую Аравию и за народ Саудовской Аравии“?»
Принц Абдулазиз — сын короля Салмана, сводный брат наследного принца Мухаммеда бен Салмана — предупредил, что у него не будет другого выбора, кроме как быть грубым, если кто-либо намерен ставить свою страну на первое место в этом вопросе.
«Я сторонник Саудовской Аравии», — сказал он.
Это было главным посланием на ежегодной конференции королевства по будущим инвестиционным инициативам на этой неделе — и оно имеет значение для всех остальных, поскольку нефть колеблется вблизи барьера в 100 долларов за баррель.
В беседах с высокопоставленными членами саудовской королевской семьи, официальными лицами и местными бизнесменами становится ясно, что Эр-Рияд приступает к тому, что я бы назвал энергетической, экономической и внешнеполитической повесткой дня «Саудовская Аравия прежде всего» (Saudi First). Этот сдвиг назревает уже несколько лет, и он будет иметь последствия для остального мира, главным образом из-за цен на нефть, но также и в том, что касается формирования ближневосточной дипломатии и борьбы с изменением климата.
Сигналы существуют уже некоторое время. Ранее в этом году принц Мохаммед, который руководит повседневными делами королевства, заявил, что его не волнует, понимает ли президент США Джо Байден его подход. «Он должен думать об интересах Америки», — сказал он The Atlantic.
То, что я услышал на этой неделе в Эр-Рияде, является проявлением этого мышления: более смелое, решительное и амбициозное королевство, все еще находящееся в союзе с Америкой, но в то же время не скованное почти 80-летними отношениями. Сейчас эта нация больше ориентирована на Азию и своих главных нефтяных клиентов — Китай, Индию, Японию и Южную Корею. Вместе на эти четыре страны приходится 65% всего экспорта саудовской нефти.
В условиях неспокойного мира, сформированного российско-украинским конфликтом и самой высокой за 40 лет инфляцией в Америке и Великобритании, королевство стало одним из немногих экономических и политических победителей. Экономический рост Саудовской Аравии является самым сильным в группе из 20 крупнейших экономик, и страна богата денежными средствами.
Даже после недавно объявленного сокращения добычи ОПЕК+ добыча нефти в Саудовской Аравии в 2022 году достигнет самого высокого за всю историю среднегодового показателя — примерно 10,7 млн баррелей в день.
С учетом текущих цен на нефть и объемов добычи ее валовые годовые доходы от продажи нефти вырастут почти до 400 миллиардов долларов, что лишь на долю процента ниже пика, установленного в 2008 году, когда цены на нефть выросли до небывало высокого уровня.
И все же, вдали от отеля Ritz Carlton, где проходит ежегодная конференция «Давос в пустыне», и богатых районов Эр-Рияда, таких как Аль-Олайя, где останавливаются банкиры, Саудовская Аравия является относительно бедной страной. Ее ВВП на душу населения в 2021 году составил 23 500 долларов, что значительно уступает 45 000 долларов Объединенных Арабских Эмиратов и 68 000 долларов Катара. Учитывая, что население страны ежегодно растет примерно на 600 000 человек (по прогнозам, к 2022 году оно достигнет 36,2 миллиона), Эр-Рияду приходится усиленно бежать вперед, чтобы оставаться на месте.
И это ключевая причина, по которой «Саудовская Аравия прежде всего». Один банкир с многолетним опытом работы в стране подытожил это так: «Им просто нужны деньги, действительно нужны — и это означает высокие цены на нефть».
В прошлом Эр-Рияд был готов согласиться на снижение цен на нефть, увеличивая добычу — или откладывая сокращения — в интересах Вашингтона. Больше нет. Учитывая неопределенность экономических перспектив, она скорее допустит ошибку, поставив слишком мало, чем слишком много. Если он собирается совершить ошибку, пусть это приведет к повышению, а не к снижению цен на нефть. Мохаммед аль-Джадаан, министр финансов Саудовской Аравии, сказал мне, что Эр-Рияд просто делает то же, что и другие члены G20, — заботится о себе.
«Посмотрите на Федеральную резервную систему: ФРС повышает ставки, это влияет на всех остальных, но мы понимаем, что это внутренняя проблема, им нужно бороться с инфляцией», — сказал он.
Саудовские официальные лица изо всех сил стараются заявить, что у них нет конкретной ценовой цели. Но из их действий ясно, что Эр-Рияд хочет удержать нефть марки Brent как можно ближе к 100 долларам за баррель. Многие дипломаты здесь рассматривают 80 долларов за баррель как неофициальный минимум. И если стремление к повышению цен помогает России, которая нуждается в наличных деньгах для финансирования военного конфликта с Украиной, это всего лишь побочный продукт политики. Иными словами, Эр-Рияд считает, что сокращение ОПЕК+ связано с бизнесом, а не с политикой.
Но Эр-Рияд также больше не верит, что его сделка с Вашингтоном «нефть в обмен на безопасность» работает так, как это было раньше. На протяжении десятилетий Эр-Рияд держал цены на нефть под относительным контролем и закупал американское оружие. Взамен Вашингтон обеспечивал региональную безопасность, при необходимости развертывая свою военную мощь и дипломатическую поддержку, в основном игнорируя нарушения прав человека. Теперь королевство хочет занять гораздо более агрессивную позицию по отношению к Ирану и его региональным ставленникам, в том числе в Йемене, и оно сбито с толку тем, что Вашингтон, по-видимому, закрывает глаза на черный рынок иранской нефти, позволяя Тегерану наживаться на высоких ценах на нефть.
По словам саудовских чиновников и местных бизнесменов, альянс не сбалансирован: если Вашингтон хочет, чтобы Эр-Рияд удерживал цены на нефть на низком уровне, ему придется выполнить другую сторону сделки, скорее всего, оказав давление на Иран. Но королевство, скорее всего, попросит взамен еще больших одолжений. Как и в случае с America First при Дональде Трампе, Saudi First является транзакционным.
Такой поворот имеет значительные последствия для мировой экономики: цены на нефть, вероятно, будут оставаться выше в течение более длительного времени, подпитывая инфляцию.
Для инвесторов в акции и облигации компаний, работающих на ископаемом топливе, это признак того, что времена бума могут продолжаться. Для всех остальных это более яркая картина.
И далее на заднем плане находятся глубокие разногласия по поводу того, как управлять энергетическим переходом и борьбой с изменением климата. Саудовцы считают, что мир уделяет слишком много внимания ограничению поставок ископаемого топлива и сдерживанию инвестиций, в то время как спрос все еще растет. Возможно, такой подход подходит для США и Европы, но не для развивающегося мира.
«Мы смотрим на это с западной точки зрения, и остальной мир должен адаптироваться», — сказал Амин Насер, исполнительный директор государственного нефтяного гиганта Saudi Aramco. «Нет, это так не работает».
Это знак того, что должно произойти. Будьте готовы гораздо чаще слышать «нет» от саудовцев.
Автор: Хавьер Блас — обозреватель Bloomberg Opinion, освещающий вопросы энергетики и сырьевых товаров. Бывший репортер Bloomberg News и редактор отдела сырьевых товаров Financial Times, он является соавтором книги «Мир на продажу: деньги, власть и торговцы, которые обменивают ресурсы Земли».
