На валютные рынки возвращается волатильность. Что это значит
Последние десять лет валютные рынки задыхались от низких процентных ставок и вялой инфляции. Теперь все изменилось
Когда-то на валютных рынках кипела спекулятивная жизнь. Сейчас трейдерам в поисках адреналина и острых инвестиционных ощущений приходится уходить в криптовалюты.
Если не считать единичного выброса волатильности в начале пандемии и отдельных историй, таких как турецкая лира, на валютных рынках тишь да гладь. Макрофонды больше не пугают центральные банки и министерства финансов спекулятивными атаками. Даже последнюю крупную резню на рынке спровоцировали не спекулянты, а Центробанк Швейцарии, отменивший привязку к евро в 2015 году.
Низкая инфляция и процентные ставки сгладили ценовые колебания на валютном рынке. За последние 20 лет индекс cVIX от Deutsche Bank, оценивающий волатильность на рынке форекс, был выше своего текущего уровня более чем в 90% случаев. VIX, который измеряет ожидаемую волатильность американского индекса акций S&P 500 и часто используется в качестве показателя общего настроения рынка, напротив, провел октябрь на уровне своего долгосрочного среднего значения. Однако по мере роста потребительских цен и процентных ставок волатильность может вернуться, и инвесторам это не понравится.
Разноуровневое восстановление
Экономика очень странно восстанавливается после пандемии, из-за этого трудно прогнозировать политический курс. Однако страны восстанавливаются с разной скоростью, поэтому центральные банки по-разному реагируют на инфляцию. Особенно важна политика Федрезерва, который контролирует мировую резервную валюту. По данным банка международных расчетов, 88% внебержевых валютных сделок в 2019 году были связаны с национальной валютой США.
Скорее всего Федеральная резервная система уже скоро перейдет к ужесточению. Безубыточность (разрыв между доходностью казначейских облигаций с защитой от инфляции и обычных облигаций с одинаковым сроком погашения) указывает на годовую инфляцию около 3% в течение следующих пяти лет. Это самый высокий показатель с 2003 года. В свою очередь в Японии уже несколько десятилетий никто не ожидает повышения процентных ставок. Там годовая инфляция, за исключением продуктов питания и электроэнергии, отрицательна.
Побочные эффекты низкой волатильности
Многие инвесторы рады длительным периодам низкой волатильности, но нее есть нежелательные побочные эффекты. Экономист Хайман Мински предположил, что периоды финансовой стабильности и устойчивой прибыли могут изменить поведение участников рынка, подталкивая их к принятию более рискованных стратегий, которые могут дестабилизировать рынки. Опасность заключается в том, что по мере оживления валютных рынков обнаруживаются недостатки такого рода стратегий.
Один из примеров бурной реакции рынка на извращенное восприятие безопасности — бум в азиатских экономиках в 1990-х годах, который привел к огромным долгам правительств и фирм. В 1997-98 валюты резко обесценились, и долги эти выплатить никто не смог, что привело к просрочкам и пакетам антикризисных мер. Сегодня правительства развивающихся стран выпускают долговые обязательства в собственных валютах, а иностранные займы берут на более длительные сроки. Тем не менее, там долларовые займы внебанковских организаций за последнее десятилетие удвоились и составили более $4 трлн. В значительной степени это отражает выпуск облигаций компаниями, а не правительствами.
Проблемы хеджирования
Кредиторам тоже угрожают валютные риски. Степень их хеджирования определить непросто. Однако имеющиеся данные показывают, что снижение волатильности, как правило, заставляет компании сокращать хеджирование. Например, по данным ФРС, в течение последних 20 лет крупные японские страховщики хеджировались всякий раз, когда волатильность повышалась. Во время и после мирового финансового кризиса, когда волатильность достигла пика, они купили гораздо больше валютных фондов и свопов, после чего снизилась доля их иностранных активов. В Австралии чистые иностранные активы также выросли, частично отражая рост числа небанковских заемщиков, которые не защищены.
Оптимисты говорят, что рыночный стресс в первые дни пандемии, когда волатильность резко выросла, не вызвал сильных волнений. Если система смогла пережить острый кризис тогда, зачем же беспокоиться сейчас? В прошлом году спокойствие восстановилось в короткие сроки, поскольку центральные банки были на удивление скоординированы. Только теперь они готовятся идти разными путями. Наверное, валютные рынки больше не будут оазисом спокойствия.
Подготовлено по материалам издания The Economist
