«У каждого своё страшное будущее». Recycle Group о выставке New Nature и этических нормах
Возможна ли телепатия между человеком и машиной?
Алгоритмы нейросетей уже угадывают наши желания и предпочтения, а цифровые системы предсказывают, где мы окажемся и что будем делать. Массовый контроль должен гарантировать людям безопасность, а новые технологии вроде биопечати органов — развитие медицины. В реальности искусственный интеллект ограничивает приватное пространство, а изобретения, воздействующие на организм человека, могут привести к непредсказуемым результатам. По мнению художника из арт-группы Recycle Андрея Блохина, исследующего взаимоотношения человека и машины, в будущем нас ждут тоталитаризм, а также жуткие и прекрасные последствия цифровизации.
О том, стоит ли бояться массового контроля и почему будущее не ужасно, с Андреем поговорил писатель Владимир Коваленко. В интервью о нашумевшей выставке Recycle «New Nature», посвящённой взаимосвязям естественного и искусственного разума, художник рассказал, как зарождаются концепции экспонатов, что приходилось преодолевать при создании инсталляций, какую идею было тяжелее всего изобразить, в чём заключается суть командной работы, каким он видит человека будущего, почему не стоит мыслить категориями «черное-белое» и что тревожит людей в современных технологиях.
Если бы средневековый человек сказал древнему, что жизнь возможна вне большой общины, а вместо охоты, кочевания и собирания ягод можно выращивать просо, рис и пшеницу, тот не понял бы его. Если бы мы сказали человеку средневековья, что его жизнь может быть не связана с родом, героикой, его церковным приходом или орденом, а больше детерминирована национальностью и языком, на котором он думает и говорит, он также не понял бы нас. Но что люди будущего могли бы сказать нам? Об этом остаётся только догадываться.
Жизнь постоянно меняется, и эти изменения порой невозможно осмыслить полностью, потому что наступают следующие. Будущее неожиданно становится прошлым, дистопия наступает, а образ человека в её культуре стремительно трансформируется.
Так в книгах братьев Стругацких общество на Земле достигало «Полдня», то есть идеализированного воплощения коммунизма, и пыталось учить этому коммунизму другие цивилизации. А создатели культового кино «Бегущий по лезвию» совсем разрушили границу между человеком и нечеловеком, запутав зрителей и самих себя. В знаменитом же фильме «Призрак в доспехах» человек совсем исчезает, а на его место приходит смесь компьютерной системы и биологического объекта.
Новые технологии постоянно обновляют и переписывают нашу жизнь. Алгоритмы Google становятся влиятельнее и важнее, чем Конституция некоторых государств, а сам человек теряется в круговороте симулякров.
Исследовать культурные и визуальные коды мира Homo Virtualis решили художники арт-группы Recycle Андрей Блохин и Георгий Кузнецов, лауреаты Премии Кандинского в своей новой выставке New Nature, проходящей с 16 июля по 10 октября в Выставочном зале «Манеж». В интерактивных скульптурах и динамических инсталляциях они анализируют трансформацию человеческой личности под влиянием современных технологий и влияние бесконечных потоков информации на нашу жизнь
После того, как ажиотаж первых месяцев выставки спал, мы решили вдумчиво расспросить Андрея Блохина, одного из художников коллектива, об образе будущего, самых необычных материалах, использованных в экспозиции, работе художников в команде и сложностях в организации выставки.
— У вас замечательные работы и прекрасная выставка! Расскажите, что стало отправной точкой, после которой обратно было не повернуть, — когда родилась именно такая идея?
Большое спасибо за комплимент! Сама идея новой природы изначально присутствовала в самом первом нашем проекте 2008 года, который назывался «Recycle». Тогда мы рассматривали природу как условные флору и фауну. Здесь же, в новом проекте, природа стала синоним слова «суть» в его изначальном смысле. Мы рассматривали её как само происхождение. И это, в первую очередь, эволюционная идея — не стоит понимать наш проект как революционный. Это срез наших работ за последние годы, в котором мы обращаемся к исследованию сути человека, его эволюционных процессов, происхождения и следующих возможных этапов развития. А когда именно эта точка отправная случилась… наверное, когда Манеж сообщил нам, что хочет сделать с нами проект.
Художники работали со всевозможными материалами — от мрамора и пластика до искусственного интеллекта / Фото: Владимир Коваленко
— Если со спусковым крючком всё понятно — вы давно увлечены этой идеей, то в чем заключалась главная трудность в работе над выставкой и трудность в себе самих? Что пришлось преодолеть, переступить, пересилить?
Главная трудность в работе над выставкой — это всегда, как и у любого художника, сроки. Когда ты работаешь над такими большими проектами, они съедают всё твое эфирное время работы мозга. Но мы долго жили «внутри проекта» и очень рады тому, что он у нас родился. Преодоление трудности в себе самих — это тоже нормальная история, потому что мы бесконечно обсуждаем варианты друг с другом, советуемся. И слава Богу, у нас есть такая возможность, поскольку мы работаем дуэте — для нас это очень удобная опция. Преодолевать, например, иногда приходится технологические решения — когда придумываешь нечто, но оказывается, что сделать нужно не так, а иначе, потому что твоя идея не будет работать, а ты уже настроился…
— В таком случае, что оказалось самым сложным в физическом плане — что тяжелее всего изобразить?
Наверное, пустоту. «Does not exist» — есть у нас такая работа. Я не готов назвать её самой сложной — это такая стела мраморная. Но сложнее всего изобразить то, чего нет, чего не существует. Я считаю, что эта работа, с точки зрения концепта, — очень точное попадание в цель. Могу ещё отметить проект с нейросетью? — он был достаточно непростой, но мы смогли его победить благодаря айтишникам и нашей команде. А в физическом плане было много мелких сложностей: они всегда возникают в таком деле и объемных проектах, сменяются другими сложностями… Не могу выделить что-то одно.
— Мне, например, кажется, что перекрученный бак с мусором было сложнее всего исполнить.
Как раз он не был самым сложным объектом, потому что у нас есть большой опыт с мусорными баками в прошлом — мы их делаем ещё с 2009 года, а первый раз показали их в галерее Гельмана на Винзаводе. Мы их плавили, резали, перерабатывали — что только не делали. Но да, это непросто, конечно.
— Какие материалы вы использовали для экспозиций? Что самое необычное из них?
Материалы были самыми разными — от пленки для бассейнов, мрамора, резины и сотовых пластиков? до алгоритмов искусственного интеллекта и дополненной реальности. Для нас все эти материалы — такие же карандаши, как и обычный карандаш, только с ними чуть больше возни. Если говорить про сам процесс, то у каждого материала есть свои необычные свойства и сложности. Пластик, например, имеет свойства выгибаться — как в нужном, так и в ненужном месте и моменте. А пленка для бассейнов плавится и проплавляется, но эти проблемы для нас решаемы: при помощи собственноручно созданного станка мы превратили её в листья в лесу с истекшими ссылками. Мы специально сконструировали механизмы для того, чтобы реализовать задумку. Порой бывает сложно создать станок, который даст нужный тебе результат, при этом то, как приблизительно должен выглядеть объект, ты всегда понимаешь.
Инсталляция «Лес истекших ссылок» — серия фрагментов цифрового леса, изготовленная из термообработанной пленки. На каждом листе и на каждом фрагменте ландшафта отображены истекшие ссылки / Фото: Манеж
— Как рождались концепции? Вот идете по улице, видите образ, и вас осеняет? Или это долгая работа?
Концепции рождаются по-разному. Бывает, действительно, — идешь по улице, и очередная просто приходит в голову. Круто, когда такое происходит, ведь не нужно тратить много времени на продумывание идеи. Мы ценим такие моменты: особенно классно, когда концепт задерживается в голове, а не перестает нравиться через два дня. Но обычно это всё же долгая работа. С такой большой выставкой, как в Манеже, она оказалась даже крайне долгой, потому что проект объемный, и было бы нечестно реализовать случайную идею.
А ещё мы стараемся пропускать наши концепции через фильтр времени: если, условно, через неделю или месяц ты возвращаешься к этой же идее, помнишь её, и она тебе нравится, — значит она хороша.
— Говорят, автор — это шаман, который приносит самого себя в жертву. Как вы приносите в жертву себя? Как предпочитаете работать? Как удается достигнуть максимальной самоотдачи?
Работа в паре напоминает игру пинг-понг, где мы перекидываемся какой-то идеей, обсуждаем её, а она в диалоге трансформируется в конкретный результат. Максимальная отдача происходит именно во время активного мозгового штурма. Это происходит в абсолютно любых местах, где мы с Егором схлестываемся и начинаем что-то обдумывать — будь мы в офисе в Париже или в нашей продакшн-студии в Краснодаре — неважно, где, важен сам процесс.
— А в этом процессе бывали мысли все бросить и сбежать в закат?
Периодически мы уходим в некий отпуск, оставляем дела и стараемся не заниматься работой, не думать о проектах или ещё о чем-либо. Но в таком ритме нас хватает буквально на неделю, максимум на две, потому что без творчества жить мы не можем.
Мы и так всю жизнь бежим в закат, что-то бросаем, что-то начинаем… Думаю, нельзя сказать, что нас что-то пугает, и нам хочется от чего-то убежать или спрятаться.
— А от будущего не хочется убежать? Попробую объяснить: будущее рисуется мне ужасным — с камерами слежения, контролем и цифровым тоталитаризмом. Как лично вы видите будущее?
Диптих «Нулевой остров» представляет закат и рассвет над водами океана. Экспонат изготовлен из сотового пластика и светодиодной подсветки / Фото: Владимир Коваленко
И это там тоже будет. И тоталитаризм, и ужасные, и прекрасные последствия. На самом деле, забавно то, что мы находимся в неком процессе, который гораздо сильнее нас. Я бы назвал его эволюционным, поэтому мы не можем сейчас взять и запретить цифровую слежку — не можем сказать, что это больше не будет работать, ведь ничего не изменится. Поэтому сам вопрос фильтрации и контроля зависит от общества — людям не нужно устанавливать тоталитаризм. А сами по себе технологии прекрасны, как видите, — есть плюсы и минусы. Поэтому нельзя сказать, что будущее ужасное — оно скорее другое, а мы к мысли о нём не привыкли еще.
— То есть вы не боитесь массового контроля?
Это неприятно, конечно: люди как-то очень легко, особенно в ситуации с коронавирусом, сдали свою свободу. Нам неприятен массовый контроль — никому это не нравится, но, я думаю, эти инструменты все равно будут применяться. Все правительства всех стран мира хотели знать больше, и сейчас технологии позволяют им это делать. С другой стороны, это тоже неплохо, потому что обеспечивает безопасность. Главное, чтобы те, кто за этим стоит, не заигрывались и не применяли возможности техники против населения.
— В таком случае, вы не боитесь, что человек потеряет свою человечность? Забудет о Родине, любви, ненависти и станет винтиком в большой желающей машине?
Считаю, что это зависит индивидуально от каждого человека. Кто-то сможет быть винтиком, кто-то просто физически этого не выдержит, кто-то сможет забыть о человечечности, а кто-то нет. Поэтому невозможно рассуждать о людях в целом по таким общим критериям — они всегда будут разными вне зависимости от технологий, прогресса и всего прочего.
В дуэте Recycle group художники работают с 2008 года / Андрей Блохин и Георгий Кузнецов, фотограф Дмитрий Смирнов
— А что тогда вы будете делать, когда страшное будущее придет?
У каждого свое страшное будущее, а для меня оно то страшное, то нестрашное. И что там будет, на самом деле, сложно сказать. Мне кажется, надо спокойно относиться ко всему: я не склонен думать, что нечто ужасное произойдет очень резко. Тревожность вызывает то, что искусственный интеллект может быть направлен против человечества. Такое может, конечно, произойти, но люди сейчас стараются следить за этим.
Но рождаются новые вопросы, связанные с этическими нормами: например, условно, кого решит сбить автопилот — водителя соседней машины или переходящую через дорогу старушку? За кем будет стоять вопрос выбора?
А из насущного — и сейчас уже есть тотальный контроль почти везде. Наверное, стоит следить за своей цифровой гигиеной, быть внимательным к тому, чем пользуешься.
— Человек будущего — он какой?
Тут достаточно посмотреть на современных детей — вот вам и человек будущего. То есть быстро адаптирующийся такой.
— И в итоге, цифровые технологии — добро или вред?
Кому-то добро, кому-то вред. Понимаете, мы не мыслим категориями «черное-белое»: очевидно, что добро с точки зрения, наверное, медицины. Просто потому что можно гораздо лучше изучать человеческое тело, проводить его анализ и делать прочие вещи для укрепления здоровья. Если говорить про вред, то, пожалуй, нельзя очень долго сидеть в онлайне, иначе мозг поплывет. Во всем — вопрос дозирования. Можно и обычной воды перепить и умереть, а если её вообще не пить, тоже умрешь. Водопровод — это очень хорошая аналогия: он, в принципе, добро, но если открыть кран на всю мощность и забыть о нем, то это вред, потому что затопит. Так и тут.
Источник: discours.io
